Панибратец повернул голову в сторону мощной аудиосистемы с тридцатью стереоколонками, и из них полился «Депеш Мод». А из двери справа от стола выкатился Имамура.

– Все в порядке, хозяин, – проскрипел Имамура металлическим голосом. – Факс работает, принтер заряжен.

– Передай пакет повару, – скомандовал дракон-олигарх, голоса которого почти не было слышно из-за громких звуков музыки. – И прибери это египетское безобразие. С души воротит.

Имамура подцепил лежащий на столе конверт трехпалой металлической клешней и, объехав стол по эллиптической траектории, приблизился к Рыбе-Молоту

– Вы повар? – на всякий случай поинтересовался он.

– Повар, – подтвердил Рыба.

– Вам пакет от хозяина.

После того как пакет перекочевал в руки Рыбы, Имамура двинулся к останкам саркофага.

– Пакет распечатаешь сегодня в полночь без свидетелей. Все. Больше тебя не задерживаю, – сказал напоследок Панибратец и смежил веки. – И помни еще об одном: держать язык за зубами – благо. Моя мысль ясна?

– Куда уж яснее…

Рыбе очень хотелось посмотреть, что сделает Имамура с древнеегипетскими досками, прахом от мумии и бескозыркой. И во что он их перепрофилирует. Но дракон-олигарх явно намекнул, что аудиенция закончена и негоже было злоупотреблять временем и терпением патрона.

Прежде чем выйти из кабинета, Рыба (уже знакомый с самобытными нравами обитателей замка) спрятал конверт за брючным ремнем и прикрыл его рубашкой. Затем, подумав, переместил пакет в трусы и снова прикрыл рубашкой.

И толкнул дверь.

В коридоре было тихо и пустынно, но, пройдя метров десять в сторону анфилады, ведущей на кухню, Рыба-Молот нос к носу столкнулся со старшей горничной Анастасией. В правой руке Анастасии была зажата трехлитровая банка, а в левой – веник с совком.

– Привет, рыбонька моя, – елейным голосом сказала Рыбе Анастасия. – Куда путь держишь?

– На кухню, куда же еще…

– А я вот уборкой занимаюсь.

– И цветы, я смотрю, поливала? – Рыба кивнул на пустую банку.

– И цветы. Обязательно!

– Ну-ну…

Рыба с Анастасией совместно сделали еще несколько шагов в сторону кухни и налетели на вывернувшую из-за угла Нинель Константиновну

– О! – воскликнула нерастерявшаяся Нинель Константиновна. – На ловца и зверь бежит! А я к тебе, рыбонька!

– Да что ты!

– Вот, хотела медовухи у тебя выпросить. Ты, говорят, медовуху приготовил? У меня и стакан при себе…

Рыба и впрямь с самого утра готовил медовуху по старинному рецепту опричников Ивана Грозного – с тайным прицелом на хозяина. Хотя процентов на девяносто пять был уверен, что Панибратец к медовухе не притронется и придется сцеживать ее егерю Михею и всем остальным желающим. Но Михею – прежде всего. Михей последние несколько недель находился в состоянии легкой депрессии: из-за тех самых двухсот баксов, которые обещала ему Марь-Сергевна за молчание. Но когда история с церетелиевским Петром стала известна всем, Марь-Сергевна не только не добавила к зарплате Михея обещанные двести, но и урезала ее на четыреста.

Сидя на кухне у Рыбы-Молота, Михей клял хозяйку последними словами, матерился, угрожал бросить на хер охотничьи угодья и сантехнику и перейти в службу внешней разведки, где у него остались связи со времен Горбачева.

– Ну, пойдемте, девушки… Угощу!

Сказав это, Рыба стал прикидывать, кто из двух дамочек не выдержит и первой спросит о его визите в хозяйский кабинет. Не выдержала Нинель Константиновна, чьи нервы были расшатаны до последней возможности общением с младшими детьми Панибратца.

– А ты, рыбонька, вроде от хозяина идешь? – бросила пробный шар воспитательница.

– От него.

– Вызывал-то зачем?

– Текущие вопросы. Утверждение меню на Новый год и все такое…

– Когда еще тот Новый год, – разочарованно протянула Нинель Константиновна, а Анастасия добавила:

– Он вообще меню не занимается, хозяйка все решает, не к ночи будь помянута…

– Может, раньше так и было, а теперь вот решил заняться!

– А еще что? – продолжала допытываться Анастасия.

– Да ничего. Музыку слушали… «Депеш Мод».

– Лично мне Земфира не нравится, – снова не выдержала Нинель Константиновна. – Дерганая она какая-то. Надька Кадышева всяко лучше…

– Ты бы еще Бабкину вспомнила! – заржала Анастасия. – По мне так все эти певички ничуть не лучше нашей… Такие же суки!

– И кого же ты предлагаешь?

– Хакамаду! – Анастасия неожиданно проявила ультралиберальный подход к ситуации. – Баба с мозгами – раз, и не бедная – два. Деньги к деньгам, как говорится…

– Да ну! Хакамада тоже дерганая. И цены себе не сложит. Начнет по ток-шоу шастать, в бизнес вмешиваться и права качать – хозяин не выдержит и испепелит ее к чертовой матери. Представляешь, какой вой поднимется? Век не расхлебаем… И если уж на то пошло – Машка Арбатова поспокойнее будет.

– Арбатова?! – Анастасия заржала еще громче, чем когда услышала про Кадышеву. – Эту он еще быстрее испепелит с ее идеями дурацкими про равноправие полов…

– Зато… – Нинель Константиновна набрала в легкие побольше воздуха. – Зато Машка Арбатова кто?

– Кто?

– Мария! Ма-рия! Марь-Васильна была, Марь-Сергевна – сейчас. И предыдущие тоже вроде как Мариями были… Традиция, мать ее за ногу! Не-ет, у Арбатовой больше шансов, чем у Хакамады…

Слушая бесплодную полемику прислуги, Рыба вознес хвалу небесам за прозорливость Панибратца, так вовремя включившего «Депеш Мод». А пассаж о Хакамаде, главной японке РФ, натолкнул Рыбу на мысль, как отвлечь обеих дамочек от скользкой темы разговора с драконом-олигархом.

– Видел Имамуру, – скромно заявил он.

Анастасия с Нинелью Константиновной тотчас забыли о претендентках на руку и сердце хозяина и уставились на Рыбу.

– И? – спросила старшая горничная.

– И? – поддержала ее воспитательница младших детей.

– Мужик! Самурай! И меч, и доспехи – все как в кино, – соврал Рыба.

– Обалдеть! – ахнула Анастасия.

– С ума сойти! – охнула Нинель Константиновна. – А он при тебе ничего такого не делал?

– Чего?

– Ну там… Чудес всяких…

– Особо нет… Кроме того, что мумию оживил.

– Какую еще мумию? – севшим голосом спросила горничная, а воспитательница затряслась.

– Известно какую. Древнеегипетскую.

– А зачем он ее оживил? Для каких целей? И так народу в доме полно, не протолкнуться…

– А теперь еще и мумия будет, – пообещал Рыба. – Я так думаю, что за порядком следить. Чтобы все занимались своими делами и не отвлекались на пустяки. Отвлечется кто – мумия его и сцапает. Предаст казни египетской. Фильм смотрели?